Вологодское землячество

 

(Москва. Центральный выставочный зал «Манеж»

Декабрь 2015—январь 2016)

В Центральном выставочном зале «Манеж» состоялась юбилейная выставка фотографий Анатолия Дмитриевича Заболоцкого «Жизнь подарила увидеть…» с одновременной демонстрацией художественных и документальных фильмов, созданных при участии автора выставки в качест-ве оператора и постановщика.

Экспозиция выставки стала красочным повествованием фотохудожника о своих современниках, друзьях-единомышленниках, о природе бескрайней России, о прожитых годах, о смысле земного существования.

Символично место проведения выставки такого идейного уровня именно в Манеже, фактически, у стен Московского Кремля между Угловой Арсенальной и Троицкой башнями—этого алтаря воинской славы Отечества, вблизи памятников святителю Ермогену, маршалу Жукову и Вечного огня мемориала Великой Отечественной Войны в Александровском саду.

Вся выставка—это образы увиденного во время странствий по дорогам России, воспоминания о встречах и расставаниях, о человеческих судьбах.

Следует сразу отметить, что ввиду исключительно высокого художественного, эстетического, философского уровня представленные работы в профессиональной среде давно отнесёны к классике изобразительного искусства. Большинство получивших широкую известность фотографий—экспонатов выставки были многократно опубликованы в различных видах полиграфической продукции: альбомах, периодических изданиях, книгах, календарях, плакатах, открытках. Поэтому в последующем тексте фотографии—артефакты выставки— будут именоваться не только собственно фотографиями, но и картинами, живописными полотнами и иными определениями в качестве равноправных синонимов.

Отрадно, что выставка стала одним из центральных событий в культурной жизни столицы в праздничные новогодние дни. Состоялся своеобразный творческий отчёт не только самого мыслителя, путешественника, кинематографиста, фотохудожника, литератора, известного общественного деятеля —Анатолия Дмитриевича Заболоцкого, но и целого созидательного, жизнеутверждающего мировоззренческого направления общественной мысли Русского Мiра, представленного философией журналов «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия».

Автор выставки—Анатолий Дмитриевич Заболоцкий родился в 1935 г. в Сибири, в Красноярском крае. В 1960 г. закончил факультет подготовки кинооператоров ВГИКа. Работал на 9 киностудиях СССР кинооператором-постановщиком. Снял 15 художественных фильмов, в том числе «Альпийская баллада» («Беларусьфильм»), «Через кладбище» («Беларусьфильм»), «Безумие» («Таллинфильм»), «Печки-лавочки» (киностудия им. А.М.Горького), «Калина красная» («Мосфильм»). «Обрыв» («Ленфильм»), «Целуются зори» («Мосфильм») и др.

В качестве оператора, соавтора, режиссёра Анатолий Дмитриевич снял 8 короткометражных документальных фильмов: «Полдень» (1968), «Балалаечник» (1970), «Слова матери» (1976), «Мелочи жизни» (1979), «Иван Рыжов» (1995), «Юбилей В.И.Белова» (2002), «Евдокимов победил подлость» (2005), «Палеограф Левочкин» (2015).

Самому мастеру посвящены такие киноленты как «Всё отпечатано в душе» и «Имена». Это закономерно, поскольку в мире кинематографа Заболоцкий достиг вершин профессионального мастерства. Все фильмы Анатолия Дмитриевича—живые учебники операторского искусства, постановочного умения. Кинокартины «Калина красная» (съёмки происходили на Вологодчине) и «Печки-лавочки» —непревзойдённые шедевры русского кинематографа. По этим фильмам учились, учатся и будут учиться поколения отечественных кинематографистов.

Видение в кадре гармонии пространственных форм, красота и выразительность композиционного построения мизансцены, одухотворение ликов запечатлеваемой на плёнке природы—вот только некоторые грани выдающегося таланта Заболоцкого-оператора и постановщика, создателя образной, живописной ткани фильмов, особого мира форм и красок создаваемого киноповествования.

Со временем творческий потенциал Заболоцкого существенно перерос жёсткие рамки кинематографического «коллективизма», субъективизма режиссёров и прагматизма продюсеров…

Звезда профессиональной, творческой судьбы вывела Анатолия Дмитриевича на узкий путь своего подлинного промыслительного призвания, на стезю самосовершенствования и неустанного творческого, эстетического поиска, на тернистую тропу «возвращения к себе, на Родину»…Если фактической «малой Родиной» был Красноярский край, то вневременной любовью, «малым Отечеством» по жизненному выбору стала Вологодчина, Северная Фиваида. Здесь были обретены сподвижники, верные друзья на всю жизнь, здесь все сочиняли стихи, здесь интеллектуальные и духовные поиски правды были самыми горячими, самыми искренними, здесь издавался «Вологодский комсомолец», здесь жили самые красивые люди и их окружала таинственно прекрасная природа, с виду суровая и сдержанная, в действительности—несравненно прекрасная, одухотворённая, нежная. Вологодчина никогда не искала внешней суетной славы, Вологодчина была сокровенной, загадочной славой России, её потенциальной столицей, получившей признание и симпатию строгого ценителя —первого русского царя Иоанна Васильевича Грозного. Дружба с Василием Ивановичем Беловым стала доминантой всей жизни Анатолия Дмитриевича. Погрузившись однажды в мир поэзии, гармонии образов и символов Рубцова, он нёс их в себе всю оставшуюся жизнь.

С 1977 г. Заболоцкий оставил кинематограф, стал много путешествовать, углублённо постигать традиции отечественной культуры, активно участвовать в общественной жизни. Одарённый незаурядным образным мышлением, проницательной способностью видеть и понимать окружающий мир, как во внутренних, так и внешних противоречиях и взаимосвязях, Заболоцкий выбрал фотографию в качестве инструмента познания и творческого осмысления человека, общества, природы, времени.

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые»

Поколение Анатолия Заболоцкого вышло в мир в трагичное и героическое время. Русские люди в ходе Великой Отечественной Войны возложили на алтарь Победы миллионы жизней своих лучших сыновей и дочерей. Подвига такого масштаба мировая история ещё не знала. Так, например, в годы войны погиб каждый четвёртый житель Вологодчины, а сколько вернулось с фронта раненных и увечных… Земли России и Европы были обильно политы кровью наших отцов и дедов. Дух великой русской военной Победы, естественно, должен был преобразиться в дух торжества русского национального бытия после столетий крепостничества и послереволюционной антирусской вакханалии троцкистов. Нужны были носители и хранители духа великого народного подвига. И наш народ из недр своих выдвинул блестящую плеяду делателей общего дела. Среди них самозабвенно служили России Михаил Шолохов и Георгий Свиридов, Николай Рубцов и Валерий Гаврилин, Сергей Викулов и Валентин Распутин, академик-хирург Фёдор Углов и математик Игорь Шафаревич, Василий Белов и Василий Шукшин, Вячеслав Клыков и Владимир Личутин, многие другие сыновья и дочери Отечества…

В один строй с ними встал и Анатолий Заболоцкий, отмеченный судьбой не только выдающимся художественным, эстетическим талантом, но и безоглядной верностью своему народу, своим соратникам, своей земле…

Боль русской судьбы не оставляла сердца Анатолия Заболоцкого: идеология космополитического интернационала оборачивалась национальной трагедией русского народа. Послевоенная «деревенская» проза с болью описывала разрушение традиционных духовных ценностей, принижение и разрушение русского национального самосознания, сокращение численности русского народа, исчезновение «неперспективных» деревень нечерноземья, уничтожение водохранилищами старинных русских городов, авантюру поворота северных и сибирских рек, экологическую трагедию Волги, Байкала, Катуни, утилизацию на вывоз реликтовых лесов Русского Севера и Сибири, целенаправленное выкачивание жизненных ресурсов из регионов традиционного проживания русских, спаивание русского населения…

Творческий путь Анатолия Дмитриевича отмечен верой в великую миссию русского уклада жизни, благородством дел и помыслов, волей к сохранению и преумножению нашего народа.

«Какою мерой мерите, такою и вам будут мерить».

Народная пословица гласит: «Скажи, кто твой друг, и я скажу кто ты»…

Жизнь подарила Заболоцкому дружбу и общее дело с такими коренными нашими соотечественниками, такими делателями правды, как Викулов, Белов, Шукшин, Клыков, Распутин, Евдокимов, Солоухин, Жжёнов, Коротаев, Заволокин, …

И сейчас в едином строю стоят удерживающие русского бытия: Станислов Куняев, Владимир Личутин, Сергей Харламов, Ольга Фокина, Евгений Соколов, Фёдор Конюхов, Анатолий Заболоцкий…

Выскажу своё субъективное общее впечатление о выставке. Духовная и душевная аура собрания картин Анатолия Заболоцкого для меня была наполнена гармонией поэзии Николая Рубцова:

 

Привет, Россия— родина моя!

Как под твоей мне радостно листвою!

И пенья нет, но ясно слышу я

Незримых певчих пенье хоровое…

Как будто ветер гнал меня по ней,

По всей земле— по сёлам и столицам!

Я сильный был, но ветер был сильней,

И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия— родина моя!

Сильнее бурь, сильнее всякой воли

Любовь к твоим овинам у жнивья,

Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я не отдаю

Свой низкий дом с крапивой под оконцем…

Как миротворно в горницу мою

По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,

Дышал в оконце счастьем и покоем,

И достославной веял стариной,

И ликовал под ливнями и зноем!

Чем углублённей я постигал фото живопись на выставке, тем очевиднее для меня становилась тесная связь мировидения, мироощущения двух ровесников, двух эталонных русских людей: Николая Михайловича Рубцова и Анатолия Дмитриевича Заболоцкого. У обоих—одна и та же жизненная миссия, одна и та же система личностных ценностей, одна и та же природная одарённость, затенённая до времени всеобъемлющей скромностью…

О каждой картине выставки на основании её сюжета можно написать полноценный рассказ или повесть. Каждая фотография достойна искусствоведческого исследования совершенства композиции, гармонии цветовой гаммы, мастерстве перспективы… Каждая фотография—историческое свидетельство, склепок запечатлённого времени, общества, судеб. К сожалению, в кратком очерке нельзя описать каждую из пятиста фотографий. Приходится во всём многообразии смыслов, сюжетов, впечатлений искать общее, главное— доминанту всего ансамбля собрания картин мастера.

Фотосага Заболоцкого, представленная в стенах Манежа—это образный гимн прекрасной неразгаданной русской душе, многоликой, величественной, благодатной России.

Название выставки можно было бы продолжить: «Жизнь подарила увидеть… Отечество». Действительно, судьба даровала русскому народу Отечество таких размеров и такого разнообразия природы, ландшафта, климата, что человеческой жизни не хватит даже для поверхностного ознакомления со всеми достопримечательностями и памятниками природы России.

В духе нашего прагматического века укажем ещё две ипостаси собрания фотокартин художника и путешественника: историческую и экономическую.

Фотография отличается от авторских картин и рисунков объективностью фиксации натуры, полнотой и адекватностью воспроизведения предстоящего объективу объекта. Фотография может использоваться в судебной практике в качестве вещественного, документального доказательства. Таким образом, фотографии Заболоцкого—документальное, объективное описание целого периода новейшей истории Отечества—ценные оригинальные исторические свидетельства. Учитывая высочайший эстетический уровень фотографий, уникальность зафиксированных ситуаций, событий, персон, эти исторические свидетельства—бесценны, и оцифрованные негативы фотографий всего фотонаследия мастера должны храниться в государственном архиве в специальном именном фонде Анатолия Заболоцкого под защитой законодательства об авторском праве.

Если спуститься на злободневный бытовой уровень, то выставка Заболоцкого —мощнейший стимул развития экскурсий, путешествий, турпоходов по России, «внутренних» странствий, паломничества, туризма. Запечатлённые мастером величавые красоты Вологодчины, Смоленщины, Алтая, Сибири, Камчатки уникальны, неповторимы, притягивают к себе. Готовый фотоматериал для путеводителей, проспектов, увлекательной рекламы.

Увы! В повседневной суете нынче за кустами не видно леса…

Собрание фотокомпозиций «Жизнь подарила увидеть…» выстроено по принципу полифонической гармонии цветущего луга. В многоголосом хоре картин Заболоцкого устойчиво прослеживается несколько самостоятельных мелодических линий, объединение которых составляет полноту цветущей сложности русской жизни.

Навсегда западают в душу зимние пейзажи, вызывают улыбку медведи-рыболовы, заставляют задуматься образы сменяющих друг друга периодов человеческой жизни, фазы загадочного земного бытия людей. Появление на свет человека, детство, возрастание, зрелость, увядание, переход души в вечность, боль и скорбь утраты—всё это на картинах мастера.

 

И неизвестная могила/ Под небеса уносит ум,/ А там—полночные светила/

Наводят много-много дум…

 

Немало фото размышлений художника связано с темой ухода души человека в вечность. Тема эта находит своё продолжение в религиозных сюжетах картин Заболоцкого. Духовная, религиозная традиция нашего народа смягчает изначальную трагичность человеческой жизни верой, надеждой и любовью, предчувствием вечности жизни души, прозрением естественности высшей справедливости и торжества милосердия… Эти трудно изъясняемые словами переживания Анатолий Дмитриевич показывает, раскрывает через видимые образы и символы, через остановленные во времени «единственные» дни и мгновения нашей жизни…

Большая серия фото композиций посвящена исчезновению вологодских деревень, оставленным хозяевами осиротевшим избам, зарастающим травой сельским дорогам, зарастающим кустами ранее пахотным угодьям, доживающим свой век в скудности вологодской глубинки молчаливым сельским труженикам… Невольное чувство горечи вызывают такие фотокомпозиции, как, например, книга на английском языке—биография Сергея Есенина— на подоконнике в старинной вологодской избе…

Апокалиптической выглядит композиция «В.Г.Распутин на берегу Ледовитого океана, близ селения Русское устье». Автор «Прощания с Матёрой» с безжизненным пространством за спиной символически свидетельствует: «Всё. Приплыли»…

Не вселяет оптимизма триптих «Гридинская, 20 лет жизни и увядания»…

Надежд на возрождение сельской жизни мало: в фото композиции «Городские дети в деревне», эти самые дети скованно сидят в избе с явным желанием поскорее отсюда уехать…

На другой фотографии—баланс поколений: на лавочке у калитки деревенского дома сидят три немощные старушки и среди них—одинокий ребёнок…

Все выдающиеся вологжане—родом из деревень. Состав Вологодского землячества в Москве—тому подтверждение. Необратимо ослабнет деревня, исчезнет русская сельская жизнь—исчезнет созидательное, талантливое, здоровое, волевое начало в урбанизированной стране, исчезнет и Россия…

С высоты своего восьмидесятилетнего жизненного опыта Анатолий Дмитриевич Заболоцкий звонит во все колокола…

 

Выставка «Жизнь подарила увидеть…»— итог долгих раздумий, странствий, творческих поисков. Путь мастера—это долгая дорога сквозь тернии к звёздам.

Мыслитель, наблюдатель, странник, Заболоцкий одарён способностью видеть, понимать и мастерски фиксировать удивительную красоту и гармонию окружающей нас природы, ещё не тронутой человеком.

Анатолий Дмитриевич находит и преподносит нам как бесценный дар красоту родной земли и наших соотечественников, ту красоту, которая, по пророчеству Ф.М.Достоевского, должна спасти заблудший мир. Тектонические сдвиги современного мироустройства, бедствия, катастрофы и войны, повсеместное падение нравов, наблюдаемые нами каждый день, лишь подтверждают очевидную истину, что свет спасения для человечества исходит из России, от её вестников: «Свет светит, и тьма не объяла его».

Духовная автаркия больших пространств…

У фотографий Заболоцкого уникальное таинственное свойство пробуждения чувства былинного величия нашей земли, огромности нашей родины, бескрайности её пространств, первозданной мощи гор, рек, лесов России, когда у зрителя «дух захватывает».

Этой широтой пространственных обобщений Заболоцкому удалось создать, свой художественный, живописный, образный гимн России. Гимн духоподъёмный, когда красота Родины выводит завороженный народ из летаргического сна, снимает вековое заклятье злобных чародеев. И сон и заклятья вполне реальны и очевидны для немногочисленных разумных от народа. Напомним, что сюжет, время и место создания знаменитой картины Виктора Михайловича Васнецова «Спящая царевна» были далеко не случайны…

Более того, у посетителя выставки «Жизнь подарила увидеть…» возникает ощущение необходимости в качестве самозащиты духовной, культурной, бытовой автаркии такого самобытного и хрупкого русского пространства:

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Природа, люди России запечатлены Заболоцким на путях-дорогах во много тысяч километров от Камчатки до Смоленска, Москвы и Вологды. На выставке у зрителей возникает чувство сопричастности к судьбе огромной страны, переживание кровного родства неоглядным просторам и далям, чувство ответственности за неохватное «общее дело». Это и создаёт из обывателя Гражданина. Мы —наследники великой культурной традиции, хозяева огромных природных богатств, но живём убого, потому что разучились уважать старших, каждый сам по себе, совесть не в почёте, отвыкли много и тяжело работать, помогать друг другу. Понятно, что нужно делать: скорее «засучить рукава»… Невольно вспоминаются слова Петра Аркадьевича Столыпина: «Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа—вот девиз для нас всех—русских».

В силу своей огромности и суровости климата Россия и в XXI веке сохранила ещё заповедные места первозданной природы. Основательны и красивы старинные сибирские города на фотосвидетельствах Заболоцкого. Здоровая, полнокровная, достойная жизнь у предпочитающих тайгу старообрядцев… Серия картин, посвящённых семье Лариона Пермякова, деревне Катазы, построенной этим могучим старовером и его многочисленными детьми, впечатляет и вдохновляет:

 

В этой деревне огни не погашены.

Ты мне тоску не пророчь!

Светлыми звёздами нежно украшена

Тихая зимняя ночь.

……………………..

Скромная девушка мне улыбается,

Сам я улыбчив и рад!

Трудное, трудное—всё забывается,

Светлые звёзды горят!

 

Вологодчина с её «матерью сырой землёй», крестьянами, писателями, поэтами и художниками на фоне лесов, полей, озёр Северной Фиваиды занимает почётное место в экспозиции выставки.

Пейзажи, запечатлённые мастером, свидетельствуют о зорком и мудром проникновении художника в гармонию окружающей природы, памятовании скрытой созидательной силы природныхсил, будь то живописное бурление водных потоков горных рек, грозное дыхание вулканов Камчатки или «погружённые в томительный мороз оцепеневшие снега» Вологодчины.

Вызывают восхищение выполненные с уникальным мастерством панорамные пейзажи, раскрывающие бескрайнюю ширь любого уголка России, в том числе и малой Родины каждого из нас. Надо только уметь и хотеть видеть…

 

Щедро отдав творческую дань воспеванию земной тверди, Заболоцкий неповторимо представляет загадочную красоту и мощь как водной, так и воздушной стихий нашего Отечества.

Прозрачность сибирских рек, где на глубине четырёх метров виден каждый камешек, легендарная хрустальность вод Байкала, сверкающие стремительные струи свободолюбивой Катуни…

 

Воздушный океан в картинах Заболоцкого, несущий в себе облака в поднебесной синеве, стремительно меняющийся солнечный свет, плавно переходит в открытый космос, где с трепетом можно наблюдать «бессмертных звёзд Руси, спокойных звёзд безбрежное мерцанье»…

Устремлённость к небу, в глубины мироздания невольно вызывают в памяти устойчивые философские ассоциации: русский космос, «Философия общего дела» Николая Фёдорова, преодоление смерти…

 

Дань заботы и внимания отдаёт Анатолий Дмитриевич и братьям нашим меньшим. На выставке становится ясно, как неравнодушны друг к другу Анатолий Заболоцкий и три символа Русского мiра: медведи, лошади и коровы. Грозные топтыгины, философствующие бурёнки и смиренные сивки-бурки признают Анатолия Дмитриевича за своего и, с вполне осмысленными взорами, невозмутимо позируют перед его объективом. Мастер находит взаимопонимание и с рыбным населением алтайских, архангелогородских, камчатских рек и озёр…Более того, спикировавших из поднебесья бдительных беркутов не смущает присутствие поблизости миролюбивого фотоохотника.

 

«Ещё поют серебряные струны, но редок стал порывистый напев»…

Высокий духовный смысл какого-либо текста или настроения предполагает его гармоничное стихотворное выражение. Русские былины, песнопения, религиозные гимны отмечены той или иной формой стихосложения.

Возвышенное, поэтическое мировосприятие Заболоцкого, естественно, отразилось в его образном творчестве оператора и фотографа. Вспомним, что образной сакральной сердцевиной великого фильма Шукшина стали песенные строки о калине красной, пребывающей в сознании Егора Прокудина над зримым несовершенством человеческого бытия…

При погружении в духовную сущность творчества Заболоцкого становится ясным, что уникальным свойством пейзажей мастера выступает их внутренняя гармония, поэтичность. Это закономерно, поскольку творчество Анатолия Дмитриевича всегда сопровождали поэтические строки Пушкина, Тютчева, Есенина, Клюева, Рубцова… Неразрывная связь Заболоцкого с Вологодчиной обусловлена тем, что в этом краю всё пронизано, пропитано, насыщено поэтической гармонией. Вологодская писательская организация—лишь видимая часть огромного подводного айсберга естественной поэтичности вологжан.

Все наиболее талантливые отечественные стихотворцы не столько поэты в западноевропейском понимании этого слова, сколько сказители в контексте древнерусской традиции. Поэтому невольно хочется определить всё увиденное и запечатлённое Заболоцким как роспевную былину—СКАЗАНИЕ О ЗЕМЛЕ РУССКОЙ. Здесь возникают и прямые аналогии. Так, например, пронзительно задушевное стихотворение Рубцова «Далёкое» находит на выставке свои прямые образные аналогии:

 

В краю, где по дебрям, по рекам/ Метелица свищет кругом,/ Стоял запорошенный снегом/ Бревенчатый низенький дом…

 

Стихотворение «Старая дорога» Рубцова выступает символическим описанием путей, дорог и троп, увиденных, пройденных и запечатлённых самим Заболоцким:

 

Всё облака над ней, всё облака…

В глуши веков мгновенны и незримы,

Идут по ней, как прежде, пилигримы,

И машет им прощальная рука…

……………………………………………

Здесь русский дух в веках произошёл,

И ничего на ней не происходит.

Но этот дух пройдёт через века!

И пусть травой покроется дорога,

И пусть над ней, печальные немного,

Плывут, плывут, как мысли, облака…

 

Замечу, что во время работы выставки 3 января 2016 г. Николаю Михайловичу Рубцову исполнилось 80 лет. В этот день я с друзьями

на выставке среди пейзажей и людей, окружавших поэта при жизни, читали стихи Рубцова. Сама выставка в этот день таинственным образом стала «нечаянной радостью»—приношением уважения и любви великому поэту самого Анатолия Дмитриевича.

 

Череду наполненных ассоциациями и аллюзиями пейзажей Отечества на выставке дополняют фотопортреты людей, «чьей мыслью мы теперь живём и дышим, чьи имена звучат нам как призывы»…

В XX веке для подавляющего большинства скромных русских тружеников фотография стала единственно доступным способом запечатлеть на память лики родственников, близких по духу друзей. Об этом писал Рубцов:

 

Как много жёлтых снимков на Руси

В такой простой и бережной оправе,

И вдруг открылся мне и поразил

Сиротский смысл семейных фотографий.

Огнём, враждой земля полным-полна,

И близких всех душа не позабудет…

 

Для старшего поколения посетителей выставки портреты, коллективные фото радетелей земли русской—друзей и единомышленников Заболоцкого— пробуждали воспоминания молодости, «всё лучшие воспоминанья»…

 

Проникновенные слова о фотомiре Заболоцкого сказал Валентин Григорьевич Распутин, слова, полностью применимые и к экспозиции «Жизнь подарила увидеть…»:

«Да, здесь всё то, что Родину делает Родиной: Веси, Грады, Лики, Земля,— с заглавных букв. Это собрание фигур, лиц, глаз и настроений; это вереница людских и природных «выходов на сцену»; это галерея земного и небесного, сошедшегося вместе по-братски малого и великого, до боли родного хоть руки простирай для объятий, и отстранённого, мудро взирающего из глубины веков, как древние рукописные книги; многоликий этот мир, многоголосо и слаженно выводящий мелодию бытия,—всё это способно одновременно и в радость окунуть и привести в смущение. Мы привыкли к тому, что сегодняшняя наша действительность, как бы уже заключённая в скобки от неспособности к безопасному ходу, переполненная несоответствиями и противоречиями, прежде всего выставляет грубость, уродства, разлад. Здесь же ничего подобного нет. В этом развороте какой-то почти патриархальной, какой-то почти пригрезившейся и всё же настоящей, ещё сохранившейся в тихих местах, жизни красота, умиротворённость, вечность, лад…

Впечатление такое, что Русь наконец нашла себя, осознала и духовно сдвигается всё тесней и тесней. А ведь тут и верно вся Русь, все лики из самых дальних и глухих углов, все не побитые бурями и лихом деревянные и каменные веси вдоль вековых большаков, вся скромная благодать вокруг. Но и всё величие рукотворного и нерукотворного, вместе с печалью и морщинами вышедшая наружу правда, непреходящее терпение… Тут, как в граде едином, Русский Север, Горный Алтай, Хакасия и Тыва, побережье Холодного океана на крайнем северо-востоке Якутии, Байкал и Лена, Саяны и Обь, Русская равнина и Урал. Тут и Святая Русь: Оптина пустынь и Шамордино, Валаам и Дивеево, Храм на Крови на месте Ипатьевского дома в Екатеринбурге и точно неустанный покаянный «крестный ход» восьми монастырских храмов возле Ганиной ямы на месте уничтожения останков царской семьи.

До чего же мила ты и тепла, до чего по-матерински родна ты и прекрасна, ненаглядна и приветлива, матушка Русь! Всё-всё здесь знакомое, пережитое, пройденное, надышанное нами, жившее в сердце если даже не привела судьба везде побывать. А постоишь, вглядишься внимательней: неправда, бывал, помню, каждая клеточка отзывается и признаёт за своё.

Вот девушка после причастия: удивительно красивое, одухотворённое лицо, повязанное лёгким платочком, глаза большие, глубокие, светящиеся благодатной чистотой. Так бы и глядел на неё в восторженном узнавании. Нет, эта девушка из Руси не выпадет, она на своей земле стоит крепко. Вот три отборного сорта богатыря, три белобрысых подростка двенадцати-тринадцати лет: славяне. Да, ни с кем не перепутаешь: славяне, знающие себе цену, глядящие перед собой смело и как-то по-хозяйски. Небрежно навалились на изгородь, за которой неподвижно лежит небольшая речка, а дальше луговина сплошной дремлющей зелени. Славянская земля, на которой эти молодцы чувствуют себя как нельзя лучше. А вот «Зима. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь», как при Пушкине, как и тысячу лет назад всё та же простенькая и сладкая, щемящая сердце картина: трусит по снегу лошадка и фигура в санях.

Только всего. Как говорится, смотреть не на что. Кому-то и не на что, а ты то ли от простоты своей натуры, или от притяженья к детским деревенским впечатлениям смотрел и смотрел бы неотрывно, как зачарованный, на это тысячу раз милое сердцу видение нашей «лапотности», слушал и слушал бы скрип полозьев по утреннему морозцу, игру селезёнки у лошадки и ленивое понукание мужика. Господи, не дай этому никогнда сгинуть, из этого да из такого же многого ещё и вылепилась наша неприхотливая душа, знающая хорошо цену истинному. А вот во все глаза глядят изнутри в оконную раму два лица: материнское, совсем ещё молодое, спокойное, расслабленное, и мальчишечье, любопытное, живое. Ни мы не знаем их, ни они нас, но отчего так хорошо, что они ненароком увидели нас, а мы их, отчего верим мы, что за их лицами и глазами открылось нам большее, чем мы способны сразу осознать?! А вот два молодых мужика, из вологодских или архангельских, ставят по старинке домину, как ставили деды и прадеды, и присели немного отдохнуть, но до чего же просторна, до чего величава будет эта хоромина; и уж сомневаться нельзя, любуясь ею, что дурного человека она в свои стены не впустит… Девочка-пастушка возле коровы, из повязанного по-старушечьи платочка выбивается чёлка, лицо озабоченное, чуть смущённое тем, что оторвали её от дела, за спиной вдалеке излучина реки, лес, дремлющее под приглядом пастушки притомившееся стадо и опять, и опять ни с чего перехватывает от волнения дыхание и на глаза наворачиваются слёзы. Всё, всё—родное, куда ни взгляни, всё узнаётся, тянется навстречу, нашептывает признания, просит прикосновения, ждёт доброго слова.

Будто автор сознательно собрал для родственного общения близких людей и близкие картины.

И верно: по Руси-России, как по матери, мы все кровная родня. Все одного поля ягода, взросшая не на асфальте, а на пашне да на лесных полянах. Когда нашёптываются, наплёскиваются нам её бесхитростные и драгоценные образы, полнится и предельно распускается душа, даёт нам зрение и слух приласкать каждую былинку, вздымает в высоту, чтоб в торжественном парении мы ничего не упустили.

Но и без поэтического воображения здесь, на этой выставке, на этой праздничной встрече на прекрасных этих полотнах по-землячески оказалось много родных, всему русскому кругу хорошо известных лиц. Василий Белов и Георгий Жжёнов, Олег Волков и Александр Михайлов, Виктор Астафьев и Иван Рыжов… А эти мостки подле деревни Никола на Вологодчине знамениты тем, что по ним хаживал и, должно быть, наговаривал стихи Николай Рубцов. А это в панораме шукшинской Родины гора Пикет, на которой в день рождения Василия Макаровича ежегодно собираются десятки тысяч почитателей его творчества. А это сын Геннадия Заволокина в сороковой день после трагической гибели любимца всей России… Сын в то мгновение был рядом с отцом… вытянутый язычок свечи, напоминающий вспархивающую душу, застывшее от боли мужественное, похожее на отцовское лицо и клятвенная решимость во всей фигуре: нет, не перестанет на Руси играть гармонь.

Мы дома, на Руси, нас с нею не разлучить даже и смерти. Но и Русь в нас; она в нас, может быть, даже и больше, чем мы в ней, ибо нет, кроме неё, для нас другой души и другого сердца. С нею, только с нею, когда она в нас, мы и можем постоять за свои веси и святыни».

 

Посетители выставки заполнили целую толстую тетрадь восторженными отзывами о творчестве мастера.

 

Имя Заболоцкого вызывает глубокое почтение у авторов, издателей и иллюстраторов книг, профессионально оценивающих умения художника.

Чеканное определение Анатолию Заболоцкому дал Владимир Солоухин: «Замечательный мастер и настоящий русский человек».

Известный художник книги Дмитрий Бикашов свидетельствует: «Для меня Анатолий Дмитриевич Заболоцкий—человек-легенда, высочайший авторитет; оформленная им книга В.И.Белова «Лад» занимает самое почётное место в нашей семейной библиотеке».

Наиболее известны 24 издания с фотографиями А.Д.Заболоцкого: книги, альбомы, фотокалендари—итог многократных поездок по бескрайним просторам Российской Евразии.

Мастер отмечает, что наиболее интересно было работать над двумя изданиями книги В.И.Белова «Лад», монографией В.А. Солоухина «Письма из Русского музея», юбилейным изданием «Слово о полку Игореве: 800 лет» и фотоальбомом «Лик Православия».

Воспоминания А.Д.Заболоцкого о соратнике и друге «Шукшин в кадре и за кадром» вышли в совместном издании с В.И. Беловым в 2002 г.

В 2011 г. мастер подготовил и выпустил в свет уникальное по богатству содержания художественно-литературное издание «Живописное собрание писателя В.И.Белова и живопись слова в его произведениях». Публикация этого художественного альбома и, одновременно, публицистического сборника размышлений В.И.Белова—ещё одно многотрудное и тем более почётное достижение Анатолия Заболоцкого.

 

Пришло время попрощаться с замечательной выставкой. «Мне грустно и легко, печаль моя светла»,—такое чувство, как если бы я побывал на Вологодчине…

В мегаполисе с космополитическим населением, где правит свой «пир во время либеральной чумы» интернациональная буржуазия, выставка «Жизнь подарила увидеть…», сам уважаемый Анатолий Дмитриевич Заболоцкий выступили «лучом света в тёмном царстве», трепетным «русским огоньком».

 

Спасибо, скромный русский огонёк,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далёк,

За то, что с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь, как добрая душа,

Горишь во мгле —и нет тебе покоя…

\

 

 

Снежный и морозный, полный тревог и надежд январь 2016.

 

Бочков А. С.

 

[wppa type=”slideonlyf” album=”75″ align=”center”]Any comment[/wppa]